"О стабильности, стиле Назарбаева и гражданской инициативе"
Что такое, по-вашему, политическая культура в Казахстане и есть ли она вообще?
Из курса политологи известно, что политическая культура – это совокупность ценностных установок, навыков поведения граждан, которое характеризует их взаимоотношение с государством и другими участниками политического процесса. Когда говорят, что в Казахстане она отсутствует, то это не совсем корректно. Ее не может не быть. Вопрос в том, в каком она состоянии находится. В Казахстане она пока еще в зачаточном состоянии, и причины этому понятны. Потому что культура взаимоотношений с государством не может эволюционировать, если одной из сторон устанавливаются очень жесткие рамки для такого взаимоотношения. В Казахстане государство с середины 90-х годов не было заинтересовано в таком взаимоотношении, на что указывает природа законодательства в области обеспечения конституционных прав человека — вроде они есть, но другие законы и подзаконные акты так обставляют их барьерами и условиями, что от них практически ничего не остается. Госаппарат не видит в обществе работодателя, которому надо служить, перед которым надо отчитываться. В итоге политическая культура просто не могла сформироваться гармонично — и поэтому она у нас такая уродливая.
Что важнее для политразвития государства – сильная политическая культура граждан или сильные институты?
Для политического развития необходимо и то, и другое. И силу институтам придает именно гражданское общество, то есть политическое участие граждан, вовлеченность их в процессы, их заинтересованность в этом, и не только на уровне реагирования на действия власти. Долгое время политическая оппозиция в Казахстане (когда она существовала) именно этим и занималась - она только реагировала. Другой подход, проактивный, предполагает, что на основе определенных, конкурирующих между собой идеологических и ценностных оснований различные политические полюсы вырабатывают принципиальную альтернативу тому, что существует — и последовательно продвигает ее, борясь на выборах за симпатии неопределившихся избирателей. Это и считается развитой политической культурой, когда участие граждан не просто есть (пусть даже активное), но оно еще и институализировано, и тем самым создает феномен публичной политики в государстве. Повторюсь, политическая культура развитого гражданского общества делает институты сильными, делает их легитимными. То, что стало популярным в последние десятилетия - теория сильного авторитарного государства, как залога внутриполитической стабильности и экономического роста упрощена и наивна, поскольку лучше всего работает либо в странах, которые являются крупными нефтеэкспортерами или находятся в зоне их интересов, либо в странах с дешевой и бесправной рабочей силой. Причина успеха их политической матрицы в том, что автократию питает приток денег, несвязанный с налогоплательщиками, а не реальная легитимность.
Кстати, а выходит в Казахстане что — стабильность или все же застой?
Понятно, что застой, и здесь не может быть двух мнений. Все просто - если бы у нас несколько раз сменился бы глава государства, парламенты сменялись в результате честных выборов, которые бы проводились всегда в положенный срок, соответственно формировалось бы правительство, и вне зависимости от того, какая политическая сила пришла бы к власти в результате выборов у нас была бы та самая пресловутая стабильность — тогда, да, это была бы она. Но когда мы говорим о профанации выборов с массой нарушений и фантастической явкой, а во главе государства 22 года стоит один человек, для чего неоднократно меняют конституция и принимают другие законы, призванные обеспечить его политическое долголетие, то это указывает на классическую модель автократии, стабильность которой строится на системе персональных гарантий, а не на институтах. Если ключевое звено — вершина перевернутой пирамиды — по той или иной причине выпадает, баланс резко нарушается. Даже по нашей конституции президент является арбитром между ветвями власти, которые, по сути, растут из одного ствола. Именно поэтому вопрос о транзите власти сейчас беспокоит все больше людей. Это естественно, ведь никто не молодеет с годами.
Какие Вы можете дать прогнозы по политическому развитию страны?
У меня нет какого-то оригинального личного прогноза, да и ни у кого его не может быть, учитывая закрытость нашей политической системы. В основном эксперты спекулируют небольшим набором вариантов, которые условно можно разделить на две группы — с преемником и без него. К примеру, появляется фигура преемника, равно устраивающая различные группировки, и первый президент (если он физически остается « в игре») выполняет роль «ментора» вроде сингапурского Ли Куан Ю. Без действующего главы государства сценарий усложняется, поскольку нарушается система персональных гарантий, в отсутствие главного политического авторитета контроль над системой теряется, а нового баланса сил еще не сформировалось. Для вариантов с преемником необходимо решить вопрос с людьми, имеющими крупные финансовые ресурсы и политические амбиции — как внутри страны, так и за границей. Активизация процесса по экстрадиции беглецов и перераспределение центров тяжести в правительстве, конечно, наталкивает на мысль, что стоит задача минимизировать риски, нейтрализовав людей, способных нарушить планы более мощных элитных группировок, потенциально дестабилизировав процесс транзита.
Второй вариант исходит из мысли, что второй президент Казахстана никогда не будет первым президентом Казахстана, но по конституции он все равно будет иметь слишком много властных полномочий, которые для кого бы то ни было, кроме Назарбаева, вряд ли будут легитимны — т.е., признаны и одобрены обществом и другими игроками из числа элит. Поэтому есть мнение, что преемник должен быть «коллективным», что один человек не должен иметь так много власти: ведь существует риск, что он может нарушить любые договоренности, благодаря которым он придет к власти. К примеру, туркменский сценарий показал, что человек, заполучивший тот же объем власти, что и его предшественник, первым делом проводит зачистку элит, чтобы закрепить свои позиции. Это, конечно, никого не устроит в Казахстане — да и не получится, но соблазн рано (как Бердымухамедов) или поздно (как Путин) сделать это будет велик.
Итак, под коллективным преемником обычно понимают превращение «Нур-Отана» в главный инструмент достижения внутриэлитных компромиссов, а вторым этапом — перераспределение баланса ветвей власти в пользу парламента, в стенах которого будет легитимизироваться процесс принятия решений под демократической оболочкой и в консультациях с другими «тщательно отобранными» партиями. Лично мне с трудом верится в успех этого малайзийско-сингапурско-китайского сценария, точнее в его устойчивость. Речь ведь опять не будет идти о честных выборах, и не о настоящих партиях...
А вы не исключаете, что политические партии и прочие непарламентские партии могут повлиять на ситуацию в ходе транзита власти?
Я думаю, что никаких рисков тут нет. Они не являются партиями в полном смысле слова, потому что политические партии должны иметь настоящую идеологическую платформу, а не ту, которую им позволила иметь АП. Помимо реальной платформы они должны иметь членов, а далеко не каждая партия в действительности имеет даже минимум, предписанный нашим драконовским законом о партиях — есть партии, которые на выборах набирают меньше голосов, чем якобы имеется у них членов. Наконец, они не конкурируют за власть, так как нет традиции и условий для проведения справедливых и честных выборов, а население у нас не знает даже точное название большинства партий, не говоря уже о том, чтобы следить за ними, разбираться в них и, тем более, испытывать симпатии к той или иной партии.
В условиях несамостоятельности выработки собственного политического курса, можно говорить не о том, что партии могут начать «свою игру», но о том, что их могут эффективно использовать те представители элиты, которые на самом деле будут претендовать на кусок пирога. Наши партии вообще не были созданы, чтобы апеллировать к избирателям, они созданы для оформления в политическом измерении интересов тех или иных группировок.
Какие стили управления в Казахстане есть? То есть, можно ли сказать, что есть «стиль Назарбаева» или «стиль Ахметова»?
Думаю, что есть стиль Назарбаева. Более того, я считаю, что никакого другого стиля не существует в Казахстане. Но не потому что действующий президент уникальный сверхчеловек, а потому что других не проявилось. Это не столько заслуга его управленческой натуры, сколько следствие характера политической системы.
Ведь у нас нет не только честных выборов, но и публичной политики как таковой. Политика у нас закрытая, теневая, политическая система сконцентрирована на личности президента — и это тесно связано с вашим вопросом. Ведь единственный человек, который на виду, выступает арбитром над всеми ветвями власти и, соответственно, несет всю ответственность за то, что делается в стране, естественным образом будет самым известным политиком, стиль управления которого будет проявляться. Остальные люди просто детали механизма, а у деталей характера и стиля быть не может — только у того, кто управляет механизмом. И это хорошо видно по этому самому стилю Назарбаева, скажем, стилю его общения с подчиненными.
Почему у нас не называют законы именами их инициаторов?
В США законы часто получают имена инициаторов - конгрессменов, потому что там политикой занимается не правительство, а партии в законодательном органе. У нас законы, как правило, спускаются из министерств, а парламент обсуждает — в России аналогичный принцип работы Госдумы в прошлом году блоггеры назвали очень точным термином «взбесившийся принтер». По качеству законопроектов последнего времени можно предположить, что инициаторы не особо готовы или не особо стремятся попасть в историю таким образом.
А если серьезно, то законотворческий процесс в Казахстане обезличен. В отсутствие открытого политического дискурса в парламенте и СМИ, в отсутствие подотчетности госорганов обществу законы у нас пишутся в коридорах министерств неизвестном кем и отправляются в парламент без широкого общественного обсуждения. В основном, общество не знает, что делает парламент, что за законопроекты там находятся, и уже пост-фактум узнает, что какой-то закон принят, начинает возмущаться, но уже поздно.
Хотя прецеденты с присваиванием имени тем или иным политическим инициативам в Казахстане тоже были. К примеру, ситуация с бывшим министром труда и соцзащиты Сериком Абденовым, который продвигал увеличение возраста выхода на пенсию — этот закон персонифицировали с ним, и народный гнев четко ассоциировался с этим человеком. Это пример того, когда у закона есть лицо. Или неформальные ярлыки, которые придумываются в интернет-среде, тиражируются СМИ и становятся нарицательными — скажем, «список Тажина»...
Давайте перейдем к текущим вопросам. К примеру, печально известный Максат Усенов. Какие у Вас мысли касательно этой ситуации?
Дело Усенова, на мой взгляд, имеет проблемы с юридической точки зрения. Надо сказать, что примирение сторон у нас странное явление, кроме того, очень избирательное. Иногда оно ничего не решает и человек идет в тюрьму, а иногда - даже при наличии отягчающих обстоятельств — оно оказывается достаточным основанием, чтобы прекратить уголовное дело, даже не доведя его до суда! Правосудие в Казахстане, в отличие от законотворчества, напротив, очень завязано на личностях сторон...
Между тем, сейчас у нас идут подписи к онлайн-петиции. Собрали более 7 тыс. подписей...
Это не возымеет действия, оставшись, по сути, интернет-флешмобом. Другое дело, если «Авааз» (а это не просто сайт петиций, но и активная правозащитная НПО, выбирающая порой отдельные темы для лоббирования их на международной политической сцене) возьмется за раскрутку кейса — тогда это может быть серьезным прецедентом.
Не кажется ли Вам, что ситуация с Усеновым говорит о какой-то привилегии? Кстати, в Москве ведь были митинги отчасти против каких-либо привилегий. У нас такое возможно?
У нас в принципе кастовое общество, структурированное по имущественному признаку. Кто обладает ресурсами, тот обладает инструментами влияния на различные вещи: от правосудия до госзакупок и далее.
Я думаю, что Казахстан - при большой идентичности политической системы с Россией в плане принципов распределения материальных благ в обществе, принципов взаимоотношения общества и государства — имеет свои характеристики, которые даже не относятся напрямую к политике.
Это, скажем, демография — количество людей, представляющих настоящий средний класс, т. е. Людей, зарабатывающих самостоятельно, не пересекаясь с государством. Это количество богатых людей, которые могут заниматься поддержкой общественных инициатив или независимых СМИ. Если в пятнадцатимиллионной Москве выходит 20 тыс. человек, это даже визуально много, а в полуторамиллионном Алматы выходило в лучшие времена 2 тыс. человек — это мало. Да и уже нерелевантно, потому что столица в Астане, а в Астане не наберется и пары сотен бастующих.
Во-вторых, география — наша страна большая, крупные города находятся на большом удалении друг от друга, что усложняет политическую мобильность населения.
Мне очень сложно поверить в то, что в Казахстане в ближайшие годы гражданская активность и гражданское самосознание достигнут такого уровня, что люди выйдут заявить о своих правах. С другой стороны, я считаю, что к этому надо стремиться. Чтобы до этого дойти, нужно не просто читать соцсети и делиться своим протестом там. Гражданский активизм происходит в оффлайне. Людям надо образовывать социальные сети (это понятие родом не из интернета, а из социологии) - самоорганизовываться, спорить, делать проекты, не бояться проводить акции протеста, добиваться соблюдения своих интересов, развивать дискурс, т. е. обсуждать, что они считают правильным, а что неприемлемым.
Их идеи должны конкурировать, их сети должны расти, и когда люди перестанут не только бояться, но и лениться делать что-то за пределами квартиры или офиса, то тогда, возможно, будет расти та самая политическая культура, о которой вы спрашивали в начале.
Хотелось бы услышать Ваше мнение касательно «Движения 2050» и патриотическая акта «Мангилик ел». Что Вы думаете об этих двух инициативах?
Я слышал, что есть некое движение, но пока не понимаю его смысла. Может быть, я пропустил в новостях что-то, но если у этого движения цель – разъяснение программы 2050 или послания, то ничего нового и оригинального в этом я не вижу. По патриотическому акту определенности пока еще меньше. Очевидно, есть какое-то стремление морально оправдать стагнацию политического режима и откат назад в вопросах демократизации.
И напоследок, можете обозначить политические тренды и прогнозы на этот год?
Я думаю, что элементы, которые могут вносить элемент непредсказуемости в моменты транзита власти, будут стараться нейтрализовывать и дальше. Будет усиление тенденции по контролю над негосударственными институтами и обществом в целом.
Записал Халил МУКАНОВ
Комментарии
Добавить комментарии