«О китайском факторе транзита власти в Казахстане, кибер-национализме и отношении КНР к ЕАЭС»
Интервью с синологом Кайратом Бековым.
21-22 мая в Пекине пройдет IV саммит СВМДА, а сам Китай будет председательствовать в этой организации ближайшие два года. На ваш взгляд, в чем заключается ценность этой площадки для Китая и какова ее роль для Казахстана? Сможет ли КНР предложить региону концептуальную программу по вопросам безопасности?
Самое главное – значение СВМДА переоценивать не стоит, потому что ее работа только-только начинается и рассматривать эту структуру как аналог ОБСЕ для Азии, - пока что рановато. СВМДА выполняет роль диалоговой площадки, где представители разных стран могут встречаться и обсуждать те или иные вопросы. Ожидать, что предстоящий саммит СВМДА или председательство Китая коренным образом изменит ситуацию в Азиатско-тихоокеанском регионе, - пока не приходится. Возможности этого совещания нужно реально рассматривать. На мой взгляд, какие-то порывы вряд ли будут.
Какие цели преследует Китай в Центральной Азии?
Для Китая Центральная Азия – стратегический тыл, но не приоритетный регион. Он заинтересован в экономической и политической стабильности в регионе.
Тем более недавно США заявила о возвращении в Азиатско-тихоокеанский регион. И понятно, что это определенный вызов для Китая. Еще к этому можно отнести проблемы с уйгурским сепаратизмом в СУАРе. Внимание обращено на эти вопросы.
Также в вопросах безопасности Китай признает приоритет России в Центральной Азии. Речь идет о признании российских интересов в регионе.
В то же время в сентябре прошлого года председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул идею создания в регионе «Экономического пояса Шелкового пути». Можно ли говорить, что Китай посредством таких инициатив пытается диверсифицировать свои интересы в Центральной Азии, в том числе и в нашей стране? Не является ли эта инициатива ответом на евразийскую интеграцию?
Ответом на евразийскую интеграцию это не является. В Китае достаточно реально оценивают ситуацию и вряд ли там смогут предложить действенную альтернативу планируемому союзу. Что касается Шелкового пути, то он, скорее всего, направлен на укрепление связей со своими западными партнерами. Кроме того, это еще и расширение тех контактов, которые связывают Китай с Европой и странами, которые лежат на просторах Шелкового пути.
Что означает для Китая Евразийский Экономический Союз?
Один из китайских авторов выдвинул мысль, что Китай будет выигрывать от ЕАЭС, потому что евразийское пространство будет работать по единым и понятным правилам: торговым, таможенным и т.д. Экономическая интеграция на постсоветском пространстве для Китая может способствовать стабилизации ситуации в регионе – экономической и политической. В конце концов, это облегчит для него доступ в Европу. Но с другой стороны, китайские авторы обращают внимание на некоторые минусы: страны ЕАЭС могут потерять интерес к Шанхайской организации сотрудничества. Впрочем, какой-то настороженности со стороны Китая в отношении к ЕАЭС нет.
В свете украинских событий и вызванной на этом фоне конфронтации между странами Запада и Россией, можно ли сказать, что РФ и КНР пойдут на сближение?
Пока рано об этом говорить. Если вспомнить заявление представителя Китая в ООН, то он официально призвал к политическому диалогу, уважению мнения всех жителей Украины. В этом отношении однозначной поддержки со стороны России не было.
Тандемное противостояние Западу со стороны России и Китая – маловероятно. Хотя бы потому, что у Китая с США более тесные экономические связи.
В связи с украинскими событиями часто забывается такая простая вещь – взаимозависимость. Она в современном мире имеет место быть. Китай и США в этом вопросе не исключение. А Россия хороша для Китая тем, что через нее можно надавить на США по тем или иным вопросам. Но говорить о тесном сближении сотрудничества не приходится.
Время от времени в Казахстане появляется разная информация, пугающая население наращиванием китайской экспансии. С чем это связано?
Есть определенный исторический багаж, обогащенный стереотипами в виде страшилок. Проблема в том, что еще нет терминов, которые могут описать процессы китайской внешней политики. Западные политологи употребляют понятие «экспансионизм», которое можно назвать еще и пресловутым экономическим сотрудничеством. Надо отметить, что за годы независимости в Казахстане так и не появились свои чайнатауны. Так что проблема надуманная. По крайней мере, в ближайшее время вряд ли это возможно.
Что можно сказать о военной мощи Китая?
Вопрос военного потенциала достаточно виртуален. Автор Роджер Макдермот отмечал, что Китай отрабатывает приемы переброски войск на дальние расстояния, так как пока это осуществляется в виде военных учений. Но возможности перебросок войск у него пока нет, даже учитывая тот факт, что они модернизируют свою армию. Возможно, со временем этот вопрос решится. У Китая есть претензии к партнерам именно в Юго-восточной Азии, но не в Центральной Азии.
Будет ли Китай как-то участвовать в транзите власти в Казахстане, учитывая его экономические интересы тут?
В Китае на такие темы публично не высказываются. Могут быть определенные публикации, но я не видел их. Официальных заявлений не было. Транзит власти – это внутренняя проблема Казахстана, поэтому китайцы активно вмешиваться и влиять не будут, потому что для них это не характерно и им это не нужно: нет ресурсов и нет рычагов. У них весьма прагматичная политика. Они, скорее всего, будут иметь дело с тем, что по итогам этого процесса сложится. С точки зрения экономики для них Казахстан выгодный партнер и есть определенные интересы, предложения и проекты.
Можно ли сказать, что экономическое присутствие Китая в Казахстане останется и после транзита власти?
Этот ответ надо искать не в Китае, а в Казахстане. Это будет зависеть от того, как у нас произойдет транзит. Единственное, что можно сказать, что они будут заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве. Ведь для Китая первый вопрос – экономика.
Но вместе с тем, маловероятно, что в результате транзита власти Казахстан займет жесткую антикитайскую позицию. Казахстан будет заинтересован в сотрудничестве с Китаем, потому что для Китая не характерно выдвигать какие-то политические требования. Об этом свидетельствует его опыт работы в других странах: они всегда делают упор на экономику, а внутриполитические вопросы – не их компетенция.
Какие проблемы можно заметить в самом Китае?
В Китае участились случаи социального напряжения, даже не политического. К примеру, произвол чиновников, выступление крестьян из-за изъятия земель и др. Кроме того, в Китае набирает обороты такой феномен как кибер-национализм. Это массовый феномен. Китайских пользователей (в основном молодые городские мужчины) интернета очень много. Идеи либерализма или демократии для них не так важны. К примеру, после олимпиады, когда наши казахстанские спортсмены – Зульфия Чиншанло и Майя Манеза взяли золото, в китайском сегменте интернета прошла буря негодования. Американские исследователи отмечают, что к тем или иным инициативам властей китайцы относятся скептически и постоянно осуждают. В свою очередь российский исследователь Регентов говорил, что молодые люди - националисты займут свое место в жизни и будут работать в министерствах, местных органах и других местах и непонятно, выветрится ли этот национализм или нет из голов этих пользователей. Причем китайский кибер-национализм выходит все чаще и чаще в оффлайн.
Записал Халил МУКАНОВ
Комментарии
Добавить комментарии